ЭКСКЛЮЗИВ Приподнимая вуаль Может показаться, что «корпорация» - относительное молодое явление, связанное с промышленной революцией и бурным развитием капитализма. Корпорация вызывает лично у меня стереотипные ассоциации с небоскребами, огромными компаниями, многомиллиардными оборотами и сетью филиалов во всех уголках мира. Однако институт корпорации был хорошо известен и римским юристам. Как это ни странно, римское право не знало формализованного понятия «юридического лица», но знало виды юридического лица, наиболее распространенными из которых были «товарищество» (societas) и «корпорация» (universitetаs). Конечно, в античные времена «корпорация» в первую очередь означала некую общность частных лиц, объединившихся по профессиональному признаку (ремесленники, актеры), однако, уже тогда корпорация обладала двумя главными критериями юридического лица, как самостоятельного субъекта правоотношений – автономностью и ограниченной ответственностью. Римская корпорация, как считал Ульпиан, имела обособленные права, обязанности, и её долги не распространялись на своих членов. Например, типичный римский театр (universitetas) имел свое обособленное имущество (реквизит, рабов), не прекращал своей деятельности при выбытии актера из труппы (в отличии от товарищества), а актер не нес солидарной или субсидиарной ответственности по долгам театра. Современное нам понятие «корпорации» появилось на заре капитализма и суммировало опыт прошлого и потребности настоящего: концентрация капитала и минимизация ответственности. Одним из ранних примеров такой корпорации может служить акционерный банк, созданный известным шотландским экономистом (и авантюристом) XVII-XVIIIвеков – Джоном Ло. Необычная концепция привлекла к себе феноменальный интерес, и в скором времени общая биржевая стоимость акций банка в сотни раз превысила реальные доходы компании. По сути, Ло создал первую финансовую пирамиду, «но это уже совсем другая история». Банк действовал personaevice (т.е. в качестве лица), имел уставный капитал, разделенный на акции, а акционеры принимали участие в управлении (по 1 голосу за каждые 5 акций). Закончилась история банка вполне предсказуемо (как и всегда будут в дальнейшем оканчиваться истории любых других финансовых пирамид), но акционеры потеряли имущество только в пределах стоимости своих акций. Да, реальная стоимость акций была в тысячи раз ниже, чем та цена, в которую они обошлись своим покупателям на пике спроса, но кто не хотел попасть в Эльдорадо? Итак, первый акционерный банк Джона Ло обладал главными чертами современных корпоративных юридических лиц - концентрацией капитала (объединение множества небольших капиталов) и ограничением ответственности своих членов, не желавших рисковать всем своим имуществом. Концентрация капитала – тема для отдельной статьи, а вот об ограниченной ответственности мы поговорим подробнее. Заманчивый механизм ограничения ответственности стал палкой о двух концах довольно давно. Проблема заключается в простом факте: отвечая лишь частью имущества (стоимостью своей доли (акций) в уставном капитале), владельцы корпораций могут толкать свои детища на убытки, несоразмерные с последующей ответственностью. Именно это явление, после широкого известного дела Solomon v. Solomon & Co. в 1897 г., и получило название «корпоративной вуали», когда суд отказался привлекать единственного (!) акционера к субсидиарной ответственности по огромным долгам компании. Очевидно, что твердыня «корпоративной вуали» вела прямиком к злоупотреблениям и банальному мошенничеству. Хотя злоупотребление правом (шикана) удостоилось отдельной статьи в отечественном законодательстве (ст. 10 ГК), а УК располагает несколькими составами мошенничества, «снятие корпоративной вуали» в РФ получило свое распространение совсем недавно. Пожалуй, дело заключается не в трудоёмкости введения новел в континентальной системе права, а в том, что снятие корпоративной вуали вступает в некоторое противоречие (в основном в доктринально-теоретической плоскости) с упомянутыми критериями субъекта правоотношений. Привлечение к ответственности «контролирующих лиц» означает, что юридическое лицо не самостоятельно (не автономно), а ответственность юридического лица может распространяться на частных лиц, как субсидиарно, так и солидарно. Как я уже упомянул, в праве Великобритании и США снятие корпоративной вуали получило впечатляющее развитие и имеет жесткие критерии, которые позволяют игнорировать ограниченную ответственность. Закон о несостоятельности 1986 и Закон о компаниях 1989 года Великобритании предлагают правоприменителю разнообразный инструментарий для выявления злоупотреблений корпоративной вуалью и для её преодоления. А в США, помимо прочего, существует целый комплекс специальных тестов для выявления аффилированных лиц и мошеннических корпоративных схем с привлечением «компаний-фасадов» и хорошо знакомыми «однодневками». Но стоит учитывать то обстоятельство, что и английский, и американский суды не могут руководствоваться исключительно формальной нормой права, большую роль играет существо рассматриваемого дела, что требует высокой квалификации судебного корпуса. Кстати, в США не только суды заняты корпоративными вуалям. Знаменитое американское налоговое управление (Internal Revenue Service) недавно добилось раскрытия бенефициаров одного из старейших швейцарских банков. Борьба за уплату налогов часто требует недюжинных усилий для установления реальных бенефициаров и корпоративных схем по уходу от повинности. В России, с самого своего появления корпоративных юридических лиц (а если быть точнее – с декабря 1990 года, о чем я писал в предыдущей статье «Реквием по ЗАО») корпоративная вуаль была нерушима. Достаточно редкие в общей массе исключения были связаны с банкротством. Речь идет о применении п. 4 ст. 10 закона «О несостоятельности (банкротстве)» (в старой редакции), которое можно проиллюстрировать следующим делом. ФАС Уральского округа в постановлении от 24.03.2005 № Ф09-2962/04-ГК пришел к выводу о том, что, не смотря на долю всего в 22%, фактическая материнская компания – ООО «Мотовилихинский сантехнический завод» - могла оказывать влияние на дочернюю компанию. «Из представленных в материалы дела документов видно, что директор ООО «Литейно-механический завод» назначен на должность приказом ООО «Мотовилихинский сантехнический завод». По условиям своего трудового договора директор ООО «Литейно-механический завод» обязан управлять обществом согласно планам, утвержденным ОАО «Мотовилихинские заводы», вопросы компетенции директора определяются, в частности, решениями общего собрания учредителей и Совета директоров ОАО «Мотовилихинские заводы», вознаграждение директору ООО «Литейно-механический завод» устанавливается решением директора ООО «Мотовилихинский сантехнический завод». Из изложенного следует, что вся хозяйственная деятельность ООО «Литейно-механический завод» контролировалась ООО «Мотовилихинский сантехнический завод». Итак, арбитражный суд, снимая корпоративную вуаль, смог квалифицированно определить фактические отношения между двумя компаниями, опираясь на качественные факторы, а не количественные. В последние годы снятие корпоративной вуали в РФ заметно актуализировалось. Хорошо известно «дело ParexBanka», когда ВАС решил, что, не смотря на отсутствие законного представительства банка в России, его фактическая сеть аффилированных лиц на территории РФ позволяет включить это дело в юрисдикцию российского суда. Процесс поднял спор о том, как далеко может суд заходить в снятии корпоративной вуали, и дискуссия получила неожиданное развитие вопреки определенному судейскому консерватизму. Два последних года ознаменовались едва ли не революционными изменениями. Так, новая редакция ГК, а именно пп.3 и 4 ст. 53.1, вводит солидарную ответственность для «контролирующих лиц», ст. 53.2 вводит понятие «аффилированности» (этот термин из англосаксонского права, видимо, достался нам вместе с механизмом снятия корпоративной вуали в качестве приданного). Особенно любопытна новая редакция нормы п. 4 ст. 10 закона «О несостоятельности (банкротстве)», которая вводит презумпцию виновности «контролирующих должника лиц» при соблюдении ряда условий. Судя по всему, эпоха «моя хата с краю, ничего не знаю» подходит к концу. Конечно, российский суд сложно назвать коварным или иезуитским, имея представление о том, как работают английские и американские суды, но, похоже, казенная рука отныне может спокойно «открывать личико Гюльчитай». Сложившееся в российском законодательстве положение, как мы можем догадаться, предполагает высокую квалификацию судов, как и в случае с английскими и американскими судами, которые, имея богатый арсенал для снятия корпоративной вуали, должны очень четко и конкретно определять случаи и пределы этой процедуры. Иными словами, для российских судов открывается широкое поле, как для восстановления справедливости, так и для злоупотреблений. С одной стороны, арбитражные суды смогут более полно исполнять свое институциональное назначение, корректируя правоприменение. С другой стороны, наши суды не обладают столь же богатым опытом, как европейские и американские суды, вопрос лишь заключается в том, на чем именно будут учиться суды – на своих или чужих ошибках? Источник: www.regafaq.ru Автор: Mod.Ch.
скукота....представляю как кто-то с запахом нафталина читает это с трибуны в тусклом зале совка...зеваю..
Преклоняться не надо, но похвала очень приятна, учитывая Вашу репутацию въедливого квалифицированного специалиста)
