Социологи о невидимой стороне социально-экономической жизни российской провинции

09:02, 24 октября 2015
«Пусть думают, что нас мало и мы вымираем»
Социологи о невидимой стороне социально-экономической жизни российской провинции

Фото: фонд поддержки социальных исследований «Хамовники»
Провинциальная Россия зачастую живет своей особенной жизнью, мало знакомой жителям больших городов, а некоторые ее социально-экономические явления не фиксируется официальной статистикой, и государство о них попросту не знает. В регионах действуют свои законы предпринимательства, сотрудничества, до сих пор живы и популярны промыслы, собирательство, гаражная экономика, распределенная мануфактура и другие неформальные модели заработка. Этой стороне жизни провинции была посвящена организованная Фондом Егора Гайдара первая дискуссия из цикла «Жизнь вне государства», прошедшая в кафе «Март».

В беседе приняли участие социолог, доктор философских наук Юрий Плюснин, научный сотрудник Фонда поддержки социальных исследований «Хамовники» Александр Павлов и преподаватель кафедры местного самоуправления факультета социальных наук НИУ ВШЭ Ольга Моляренко. Модератором дискуссии выступил экономический обозреватель Forbes Russia, креативный директор Фонда Егора Гайдара Борис Грозовский. «Лента.ру» записала основные тезисы их выступлений.

Неучтенные жизни
Ольга Моляренко:

С точки зрения официальной российской статистики все, что она фиксирует, чаще всего занижено с точки зрения показателей по населению и по экономической деятельности в стране. Почему ее качество такое низкое? Существует Росстат и еще примерно 60 других ведомств, работающих по федеральной программе статистических исследований. В начале 90-х годов многие данные по экономике и демографии на местах собирали сами муниципалитеты, обладавшие в те годы большей автономией. В 2000-х эти функции начали передавать создаваемым специально для этих целей ведомствам. Налоговый, миграционный и другие учеты перешли под их контроль. Параллельно начались сокращения их работников, и получилось так, что для качественного учета стало просто не хватать людей.

Если говорить о качестве фиксации демографических процессов в малых городах и сельской местности, то до 2010 года сельские поселения сами передавали данные о своей численности в Росстат. С 2010 года Росстат занимается расчетом этих данных самостоятельно на основе естественного миграционного движения и данных переписи населения.


Фото: фонд поддержки социальных исследований «Хамовники»
Практически в каждом поселке сельского типа не учитывается от 10 до 40 процентов всего населения. Когда мы оценивали возможную численность граждан России, то к официальной цифре прибавляли (или отнимали) 20 миллионов человек. Возможно, сейчас численность населения страны намного больше, чем озвучивается.

К каким последствиям это приводит? У нас являются как основной принцип финансирования, так и расчет бюджетных трансфертов, а также выравнивание местных бюджетов регионального уровня подушевые. Если муниципалитет недосчитывается ста человек, это значит, что на следующий год его бюджет недосчитается примерно миллиона рублей. Кроме того, когда в рамках официальной статистики существует недочет населения, на территорию приходит меньше ресурсов, падает объем социальных услуг и сельская местность начинает обезлюживаться еще быстрее.

Юрий Плюснин:

В 1994 году реальная численность населения в сельской местности и малых городах оказалась больше официальной. Потом, несколько лет назад, в журнале «Эксперт» два демографа доказывали (и их до сих пор никто не опроверг), что численность населения России всегда росла и продолжает расти. Я с этим согласен, потому что у нас существует значительный недоучет, и, скорее всего, нас гораздо больше. Но разве это плохо? Пусть думают, что нас мало и мы вымираем.

Из-за ошибок статистики случаются разного рода казусы. Например, два года назад у одной из республик Северного Кавказа возникла проблема — появились 250 тысяч лишних младенцев, за которых родители получали материнский капитал.

У нас также есть огромное количество умерших пенсионеров, до сих пор получающих пенсию, и поэтому в некоторых регионах так много долгожителей. Однажды одна женщина показывала нам свой участок: тут у нее березки, там морковка, а сюда наступать не надо, здесь у нее мама с бабушкой лежат.

Все потому, что в России нет закона о централизованном захоронении родственников, можно их хоть под порогом похоронить. Если ты и правда их там положил, то ведь все твое село — близкие и родственники. Никто не выдаст, будешь получать пенсию за свою бабушку еще лет десять. Такое, конечно, не пройдет в Москве или любом другом городе, только в сельской местности.

Неучтенное трудоспособное население
Ольга Моляренко:

Вторая важная особенность официальной статистики заключается в том, что некоторые явления — промыслы, собирательство и другие модели жизнеобеспечения — в ней не отмечены, для них не разработаны системные показатели.

Есть множество трансграничных процессов вроде отходничества. В 2010 году во время переписи как минимум в 60 сельских поселений в пяти регионах спустили директиву переписывать как наличное, так и постоянное население. Получилось, что огромное количество тех, кого на момент переписи не было дома, оказались не переписаны. К этим людям, например, можно отнести отходников и живущих с детьми пенсионеров.

Статистика унаследовала традиции советского периода, она привязана к административно-территориальному делению. Предполагается, что человек работает и получает социальные услуги там же, где прописан. Наибольшее количество помех и недоучета возникает, если население активно — тогда оно практически никак не отражается в статистике.

Относительно качественные данные об индивидуальных предпринимателях поступали до 2006 года, когда местные администрация, налоговая служба и Росстат могли обмениваться между собой показателями, но потом это делать запретили. Без такого подхода нельзя провести качественный подсчет: для него нужно сопоставлять показатели, которые у каждого ведомства разные. Получилось, что реальную статистику дают только муниципалитеты, продолжающие обмениваться данными, то есть совершающие административное правонарушение. Примерно 60 ведомств собирают данные и передают Росстату, самостоятельно подводящему конечный итог, несмотря на возражения других ведомств.


Фото: фонд поддержки социальных исследований «Хамовники»
Александр Павлов:

Руководство страны смотрит на реальную жизнь через свой же словарь. Те вещи, которые не являются прямым следствием воздействия власти (например, кому из бюджета не выделяются ресурсы), статистика вынуждена записывать в некий понятийный список. Статистикам очень просто посчитать бюджетников — им выделяют деньги, они «вписаны» в этот словарь. Сложнее всего работать с активным населением.

Реальная жизнь преломляется в призме статистики в зависимости от того, какие ставятся при этом задачи. Если взять пример ИП, то данные по учету бизнеса на муниципальном и региональном уровнях могут даваться разные в зависимости от поставленных задач (для распределения ресурсов цифры должны быть как можно меньше, для налогообложения — как можно больше). Если надо уменьшить цифру, то считают только ИП, а если увеличить — уже вместе с помогающими членами семьи, партнерами и прочими.

Допустим, в неком условном регионе А есть 22 тысячи зарегистрированных индивидуальных предпринимателей. Там же, но уже по сборнику малого и среднего бизнеса их уже 44-45 тысяч вместе с наемными работниками, помогающими членами семьи и так далее. Из 22 тысяч ИП налоговую декларацию по крайней мере раз за последние три года подавали 11 тысяч, то есть они вели хоть какую-то деятельность. Из этих 11 тысяч у 5,5 тысячи отчетность была нулевая. С чем связан такой разброс цифр? Одно время раздавали грант по 300 тысяч, потом по линии безработицы выдавали 60 тысяч, и поэтому все массово регистрировались, получали эти деньги по известным схемам, снимаясь впоследствии с учета.

Сколько же реальных индивидуальных предпринимателей в регионе А — 44 тысячи, 22 тысячи, 11 тысяч или 5,5 тысячи? Что из этого считает статистика: бизнес, самозанятость, занятые каким-то делом семьи или получивших грант людей? В восьми исследованных нами регионах получилось, что в провинции 33-37 процентов активного населения оказываются невидимыми для государственной статистики. Это люди трудоспособного возраста, за вычетом инвалидов и пенсионеров. Встает вопрос, чем все они занимаются?

Бизнес в гараже
Юрий Плюснин:

Социологи стали исследовать реальную жизнь провинциальной России в самом начале 90-х годов, когда внезапно наступил кризис и люди оказались лицом к лицу с судьбой, без поддержки государства. Россияне научились жить в кризисных условиях. Они были готовы ко всему: в подвале картошка и берданка, а на чердаке — печка-буржуйка. Но как мы к этому пришли? Мы решили исследовать реальную жизнь во время кризиса: как люди выживают в этих условиях и какие модели жизнеобеспечения придумывают.

Александр Павлов:

Сейчас для гаражей находится разное применение. Например, в Анапе есть 9-этажные гаражи, 4 на 6 метров, а в Томске в центре города 25 лет назад был надстроен 5-этажный гараж, и выглядят они как очень неплохой таунхаус в Подмосковье.

Намного чаще население крупных городов использует гаражи для кустарного промысла. Почему-то многие до сих пор считают, что в советское время промыслов не было, хотя были ремесленные и промысловые артели, и реализация через потребкооперацию была крайне развита.

В царское время количество занятых в промыслах людей было сопоставимо (по некоторым данным, даже в 1,5 раза выше) с количеством занятых в промышленности. До 1956 года это соотношение не менялось, а потом началась деградация понятия «промысел», была запрещена кооперация.

Эта сфера никуда не делась, она просто ушла в тень. Объем теневой экономики в СССР с 1956 года стал расти, и основную занятость в ней составила промысловая ниша. Несложно сделать вывод о том, что процент такой деятельности со временем не менялся и был приблизительно одинаковым с царского времени. Сейчас мы и вовсе наблюдаем ее расцвет.

Например, в Ульяновске есть одно на весь город отделение ГИБДД, вокруг которого находится порядка 300 гаражно-строительных кооперативов (ГСК), около шести тысяч гаражей. Из них разного плана автосервисов — 350-370 штук. Это не считая мебельных или пельменных производств, разведения раков, копчения рыбы и так далее. В каждом подобном сервисе в среднем работают 2-3 человека, зачастую имеющие другую, официальную занятость. В итоге получается, что в этих гаражах людей работает больше, чем во всем районе официально и на всех местных заводах. Их больше, чем всех районных бюджетников.

В 7 из 11 изученных нами городов в разных регионах России цифры примерно одинаковые. Это связано с тем, что промыслы в любом виде завязаны на двор в самом широком понимании, масштаб этой деятельности громаден. Так, в Тольятти занятых в гаражном промысле больше, чем работающих на «АвтоВАЗе».

Произведенные в гаражах товары обычно сбывают специальные барыги, придающие этому товару вид некоего промышленного изделия, они делают счета-фактуры, печати. Типичное мебельное производство в России, столицы которого находятся в Пензенской и Ульяновской областях, основано на таких барыгах. Например, распределенная мануфактура состоит из пяти гаражей, и в каждом из них делают отдельную деталь, в результате получая диван. За ним на «Газели» приезжают указанные выше дельцы, закупают, везут в Москву и продают, например, как итальянскую мебель. В итоге благодаря барыгам такая гаражная мебель обретает липовый бренд и ставится на реализацию. Аналогичные практики очень сильно распространены и в других промыслах.


Мастерская алтайского ювелира
Фото: фонд поддержки социальных исследований «Хамовники»
Это совсем не значит, что все подобное производство находится в тени. Часто люди регистрируются как ИП или даже как общество с ограниченной ответственностью. Делается это не для того, чтобы работать легально через различные институты, а чтобы от них просто отстали. Альтернатива регистрации — найти «крышу».

Важно, что, в отличие от мегаполисов, теневых производителей и торговцев в небольшом населенном пункте никто не трогает, поскольку, во-первых, все друг друга знают, а во-вторых, условная круговая порука в таких местах есть везде. Основной источник существования всего местного сообщества заключается в деятельности такого рода. Получается, что в малом городе закон — это инструмент для формулирования угрозы. Если же для местного сообщества угрозы нет, то и закон применять не к чему.

Распределенные мануфактуры в малых городах
Юрий Плюснин:

Рассеянная мануфактура — это распределенное производство, в котором элементы процесса распределены по различным домохозяйствам. Затем все они собираются вместе, и готовый товар продается или куда-то увозится. Мы фиксировали подобный феномен довольно давно, но не осознавали его, поскольку это понятие давно забыто — историки и экономисты считают, что такие формации существуют лишь на докапиталистической стадии развития социума.

Общество быстро вспомнило о них в условиях кризиса, но сейчас они могут возникать только в малых городах и сельской местности. Так, в Новохоперске и Урюпинске мы обнаружили, что там есть целое пуховое производство: одни выращивают скот, другие обрабатывают пух, третьи вяжут пуховые изделия, четвертые вывозят это на рынок, а кто-то (в частности, цыгане) продают их, например, в поездах. Это полный цикл изготовления изделия, за счет которого живет половина города.

В городе Лабинске, основном меховом рынке наравне с Пятигорском, я обнаружил меховую рассеянную мануфактуру. Там не менее трети, а может и половина всех семей города с 60-тысячным населением живут за счет таких формаций. Я попытался внедриться туда в качестве меховщика, но мне посоветовали не лезть, потому что конкуренция в бизнесе жесткая, кооперация очень сильная, самоорганизация превосходная, все тщательно отстроено. Такая рассеянная мануфактура со временем централизуется. Например, в Кимрах есть распределенная мануфактура по производству фирменной кимрской обуви для летчиков.

Александр Павлов:

Шьют их кимрские сапожники на дому, притом каждый по своей специализации. Там еще с дореволюционных времен существовала традиция обувного производства, в этом промысле было много кустарей-ремесленников. Эта традиция в советское время превратилась в две фабрики: одна из них обанкротилась, вторая живет за счет этих сапог. Заказы на них распределяют по ушедшим с фабрик сапожникам, которые продолжают поддерживать традицию.

Россиян кормит лес
Юрий Плюснин:

В сельской России примерно 40 процентов населения живут за счет лесных и частично водных ресурсов, они не подвержены контролю со стороны государства. Пригородные трассы часто становятся торговыми точками по продаже всевозможных ягод, грибов и веников. От этой вроде бы мелочной торговли среднее домохозяйство получает 200-500 тысяч рублей за два месяца, вынося на эту сумму из леса ягоды, грибы, мох, дерево и мясо. Средний же бюджетник в провинции за год получает 150-200 тысяч рублей. Россия — единственная страна, население которой может использовать ресурс, не контролируемый властями. Слава богу, что это так, ведь он помогает россиянам выживать.

В ходе наших изысканий мы разговаривали с лесниками. В девяти лесных регионах нам рассказывали, что, например, заготавливая 600 кубометров леса в месяц, лесник отчитывается только за 100 кубометров, а остальные 500 отправляет в Москву. Все они признавались, что «налево» уходит примерно 75-80 процентов всех пиломатериалов. Именно поэтому, например, по статистике на 2008 год в пересчете на душу населения, в России леса рубили в три раза меньше, чем в Англии, и в пять раз меньше, чем в Японии.

Александр Павлов:

В некоторых городах вроде Пензы и Тольятти остались небольшие рынки со льготными местами для бабушек. Они занимают эти места, торгуют зеленью, огурчиками «с огорода». Но никто на самом деле не вникал, откуда эти огурчики и яблочки: зелень и огурцы с овощебазы, а яблоки из брошенных садов. Раздутые в прессе истории про этих бабушек, страдающих, выращивающих что-то экологически чистое на своем огороде и пытающихся все это продать при противодействии властей, выглядят странно. Из десяти таких старушек только одна действительно торгует своей продукцией.


Фото: фонд поддержки социальных исследований «Хамовники»
«Натуральное» молоко, «от бабушки», у торговца с машины тоже лучше не покупать — скорее всего, он пытается сбыть продукцию, которую не принял молокозавод. Дефицит молока огромен даже с учетом применения пальмового масла. Завод обычно сам вывозит сырье от фермера, предлагая цену в среднем всего на 50 копеек или рубль ниже, чем если бы фермер продавал его самостоятельно из багажника, приехав в микрорайон. Проблема дефицита в том, что нормальные молокозаводы не принимают содержащее антибиотик молоко, ведь даже небольшое его количество портит всю цистерну.

Если для крупного производителя обеспечить надлежащее качество сырья в условиях приусадебного хозяйства очень тяжело (необходимо соответствующее питание и лечение скота), то для небольших населенных пунктов это не такая большая проблема, там за этим действительно можно следить. Здесь существует другая трудность — осталось очень мало людей, содержащих в деревнях скот, это стало совсем невыгодно. Раньше было легче за счет воровства кормов из колхоза. Сейчас воровать нечего, а самим заготавливать их очень сложно.

Записала Виктория Кузьменко
http://lenta.ru/articles/2015/10/24/government/

 

Интересная статья, тоже утром читал.
Я еще раньше, в других статьях, наталкивался на эту тему - мы ничего не знаем о стране, как живут обычные люди. А меньше всех знает государство)

 

Меня учили, прежде, чем что-либо обсуждать, надо договориться об определениях и критериях, что есть что и, что такое хорошо, а что такое плохо. В связи с вышеизложенным, вопрос, что такое государство. Людовик№16, кажется, не уверен в номере, сказал, государство-это я. Возможно, он был прав. Но меня зовут иначе, Вас, кажется, тоже...))) Тогда, государство, это кто?

 

Совокупность органов федеральной и государственной власти)

 

Развивая данный тезис, государственные интересы-это... Это многое объясняет в нашей жизни.(((

 

Что-то вроде того.
Государство это и абстрактное чудовище, которое следует антигуманным интересам, но это и сотни тысяч людей, которые нередко объединяют свои воли и направляют чудовище на свои частные интересы.
Объективно у государства две задачи - сожрать и не быть сожранным. А всё остальное - сопутствующая нагрузка согласна контексту существования. Поэтому я всегда поражался тому, насколько тонок лёд гуманизма в государстве. Это всего лишь едва заметная грань компромисса между монстром и теми, кто ищет защиты в его тени. И эту грань постоянно преступают за своим частным интересом разные обличенные частичкой власти люди.
Всё сводится к людям, к качеству управляющих. Ссылаться на то, что они такие же, как и народ - странно, люди в целом чаще склонны к эгоизму и нарушению законов) Поэтому государевы люди без сомнения должны быть лучше. А если они такие же - то что-то пошло не так)

Как в статье указано, качество статистики сильно ухудшилось. А как ещё узнать, что происходит? Рассылать эмиссаров?..
Впрочем, кажется это тоже своего рода компромисс - проживём без вашей заботы, но и без вашего ненужного внимания)

 

Читаю сейчас отличную книгу, Айн Рэнд "Атлант расправил плечи". Как раз в эту тему. Очень рекомендую. Очень большая, но она того стоит, читается легко.

 

amd, я уже долго кружу вокруг этой книги - браться или нет?) Я на счёт прозы в последнее время скептичен, времени мало, так что это должна быть очень увлекательная эстетская проза одновременно. А про Айн Рэнд я знаю, что она больше мыслитель, чем писатель. Но тут грозно топчет ногой недочитанный Монтескьё. Так что, когда-нибудь...)

 

Размер устрашающий, это правда))))) У нас она тоже почти год стояла. Но я ее закачал в элкнигу, теперь не так страшно.))) Прочитал за неделю больше половины. Она как раз в тему, человек и государство. Она совершенно не эстетская, внешне слегка напоминает Драйзера и Хэйли.

--- добавлено, 26 окт 2015, дата оригинального сообщения: 26 окт 2015 ---

У меня идет легко. Пока. Как дальше, не знаю.

--- добавлено, 26 окт 2015 ---

Касаемо государства...

Максимилиан Волошин
Государство
1

Из совокупности
Избытков, скоростей,
Машин и жадности
Возникло государство.
Гражданство было крепостью, мечом,
Законом и согласьем. Государство
Явилось средоточьем
Кустарного, рассеянного зла:
Огромным бронированным желудком,
В котором люди выполняют роль
Пищеварительных бактерий. Здесь
Все строится на выгоде и пользе,
На выживанье приспособленных,
На силе.
Его мораль - здоровый эгоизм.
Цель бытия - процесс пищеварения.
Мерило же культуры - чистота
Отхожих мест и емкость испражнений.

2

Древнейшая
Из государственных регалий
Есть производство крови.
Судья, как выполнитель Каиновых функций,
Непогрешим и неприкосновенен.
Убийца без патента не преступник,
А конкурент:
Ему пощады нет.
Кустарный промысел недопустим
В пределах монопольного хозяйства.

3

Из всех насилий,
Творимых человеком над людьми,
Убийство - наименьшее,
Тягчайшее же - воспитанье.
Правители не могут
Убить своих наследников, но каждый
Стремится исковеркать их судьбу:
В ребенке с детства зреет узурпатор,
Который должен быть
Заране укрощен.
Смысл воспитанья -
Самозащита взрослых от детей.
Поэтому за рангом палачей
Идет ученый Комитет
Компрачикосов,
Искусных в производстве
Обеззараженных
Кастрированных граждан.

4

Фиск есть грабеж, а собственность есть кража,
Затем, что кража есть
Единственная форма
Законного приобретенья.
Государство
Имеет монополию
На производство
Фальшивых денег.
Профиль на монете
И на кредитном знаке герб страны
Есть то же самое, что оттиск пальцев
На антропометрическом листке:
Расписка в преступленьи.
Только руки
Грабителей достаточно глубоки,
Чтоб удержать награбленное.
Воры,
Бандиты и разбойники - одни
Достойны быть
Родоначальниками
Правящих династий
И предками владетельных домов.

5

А в наши дни, когда необходимо
Всеобщим, равным, тайным и прямым
Избрать достойного -
Единственный критерий
Для выборов:
Искусство кандидата
Оклеветать противника
И доказать
Свою способность к лжи и преступленью.
Поэтому парламентским вождем
Является всегда наинаглейший
И наиадвокатнейший из всех.
Политика есть дело грязное -
Ей надо
Людей практических,
Не брезгающих кровью,
Торговлей трупами
И скупкой нечистот...
Но избиратели доселе верят
В возможность из трех сотен негодяев
Построить честное
Правительство стране.

6

Есть много истин, правда лишь одна:
Штампованная признанная правда.
Она готовится
Из грязного белья
Под бдительным надзором государства
На все потребности
И вкусы и мозги.
Ее обычно сервируют к кофе
Оттиснутой на свежие листы,
Ее глотают наскоро в трамваях,
И каждый сделавший укол с утра
На целый день имеет убежденья
И политические взгляды:
Может спорить,
Шуметь в собраньях и голосовать.
Из государственных мануфактур,
Как алкоголь, как сифилис, как опий,
Патриотизм, спички и табак, -
Из патентованных наркотиков
Газета
Есть самый сильнодействующий яд,
Дающий наибольшие доходы.

7

В нормальном государстве вне закона
Находятся два класса:
Уголовный
И правящий.
Во время революций
Они меняются местами,
В чем,
По существу, нет разницы.
Но каждый
Дорвавшийся до власти сознает
Себя державной осью государства
И злоупотребляет правом грабежа,
Насилий, пропаганды и расстрела.
Чтоб довести кровавый самогон
Гражданских войн, расправ и самосудов
До выгонки нормального суда,
Революционное правительство должно
Активом террора
Покрыть пассив убийц,
Так революция,
Перетряхая классы,
Усугубляет государственность:
При каждой
Мятежной спазме одичалых масс
Железное огорлие гаротты
Сжимает туже шейные хрящи.
Благонадежность, шпионаж, цензура,
Проскрипции, доносы и террор -
Вот достижения
И гений революций!

13 апреля 1922
Коктебель

 

Чем различаются государственный деятель и политик? Государственный деятель думает о будущем государства, политик-о будущих выборах (с)

 

Это забавная игра слов)
Но до конца XIX века всякий государственный деятель был и политиком. А вот с развитием всеобщего избирательного права и парламентаризма произошло это удивительное разделение на говорящие и думающие головы.

Это, кстати, еще хорошо можно проследить по республиканской истории Рима, когда будущему сферическому претору было важно иметь своих избирателей (особенно после того, как плебс победил в войне патрициев), а для этого их кормили. И развлекали.